На вопросы Переправы отвечает Александр Орлов

Вы преподаёте, пробуете себя в разных литературных жанрах – не трудно ли менять амплуа?

Мной во всём ощущается чёткая последовательность, никакой хаотичности, и я не могу с уверенностью сказать, что всё это выстроено мной. Явственно существует порядок, предусмотренный свыше, мне доводится только ему ввериться, следовать, трудиться. Ведь человек сотворён по образу и подобию Творца и люди или имеют расположенность раскрывать Его тайны или нет. Поэтому те, кому приоткрываются малые таинства, счастливы, познавать больше, и развивать себя в различных ипостасях. Человек приходит в мир по воле Творца, об этом нужно помнить.

В ваших рассказах, известных читателям Переправы,  ощущается библейский и святоотеческий подтекст. С чем связан этот замысел? На какие образцы прозы вы в этом ориентируетесь?

Вспоминаю, как в шестилетнем возрасте тайком от родителей я залезал в шкаф и вытаскивал Евангелие, я не понимал что это за книга, но так как её прятали, она влекла меня. Ребёнком я пытался её читать, а прочитал только в возрасте двадцати восьми лет, следовательно, первое зерно, упавшее в сердечную почву прорастало сквозь заросли плевелы долгие годы, но оно и есть наичистейший источник. Присутствие тайны и сопричастность к ней зародилось у меня в школьное время. Будучи несговорчивым, я отказался носить и нательный крест и октябрятскую звёздочку, но миссию по выносу в мешке со сменной обувью Евангелие, икон, запрещённой литературы во время обыска я счёл почётной.

В великой русской литературе всегда существовало множество стяжателей слова, ведь именно русский человек по своей ментальности созерцатель. Он способен в житейских ситуациях выявить сакральный духовный промысел о происходящем действии и действующих лицах и изложить его в литературной форме, причём в любой. Форма может быть произвольная, но стержень один, в России он передаётся из уст в уста, это подлинно русское семейное духовное воспитание. Воспитание словом!

Помню, ещё до школы я восхищался князем Андреем, и  Наташей, и сопереживал их расставанию.  И таких примеров я мог бы привести с десяток, когда не осознавая происходящего в полном объёме, ощущаешь, притяжение к герою литературного произведения. Так Сильвио и Печорин полюбились мне лет в десять, а сколько таких героев ещё было…. Последним незаменимым оркестром авторов стали Лихтенберг, Леонтьев, Бунин, Куприн, Ильин и Гумилёв.

У каждого человека есть вехи духовной жизни…

Около восьми лет назад во время Великого поста я зашёл в часовню Иверской иконы Божьей Матери у Воскресенских ворот. У чудотворного списка иконы Иверской Богородицы в молитвенном обращении я попросил детей, ни семью, не любимую женщину, а именно детей. В октябре того же года родился мой второй крёстный сын Трофим, в день празднования Иверской иконы Богородительницы родился мой первый крестник Арсений, а после появления крёстной дочери Анастасии, я стал учителем истории, истории религии, и обществознания, так что теперь дети меня окружают везде. В ноябре прошлого года я стал крёстный отцом уже в четвёртый раз, моего сына во кресте зовут Сергей Арутюнов, он поэт, публицист, доцент Литературного института имени А.М. Горького.

Минуло семь лет как  цветущим и прохладным летом я в очередной раз приехал в Свято-Введенский ставропрогинальный монастырь.  В Оптину пустынь меня направляло желание встретиться с отцом Илием. Дорогое свидание произошло случайно, я увидел, как схиархимандрит Илий в сопровождении келейника зашёл в храм Владимирской иконы Божией Матери, вокруг него мгновенно образовалась православная толпа. Когда подоспела моя очередь, я с ужасом понял, что мне нечего ему сказать, он заглянул мне в  глаза, и спросил: «Ну, говори, зачем пожаловал?» И в этот момент я начал краткое и волнительное изложение  полагаемых событий моей жизни, он вдумчиво выслушал меня, а на прощанье с лёгкой улыбкой старец сказал: «Видишь, да ты и сам всё знаешь, ступай, ты уже всё решил». Вспоминаю как, вернувшись из Оптиной пустыни, я стоял у заочного корпуса Литературного института и отчётливо представлял  девушку, которая сыграла значимую роль в моей жизни. Уже многое из той нашей краткой беседы сбылось и кануло в прошлое. 

Но главное что все мы настолько заняты что не в состоянии оценить ежедневные радости дарованные нам свыше, ведь любовь это религия, дружба это тоже религия, вот уже три десятка лет я убеждаюсь в этом, я познакомился со своим духовным братом Алексеем Башкатовым в возрасте шести лет, а сегодня мне тридцать семь.  Религией для человека становится в том числе и тот стоический дар Создателя, который выживает чудотворным образом и сопровождает человека весь его жизненный путь.

Вы много лет учительствуете. Что ищут современные школьники? Или они в апатии? Какими они стали по сравнению со школьниками вашего поколения?

Что и как пишут мои ученики это вопрос отдельного интервью, но их отношение к Отечественной войне 1812 года, мысли о русской национальной преемственности, суждения о православной культуре можно будет прочесть в обозримом будущем в журналах «Народное образование», «Основы православной культуры в школе», «Переправа», «Подвиг». Из моих бывших учениц я бы выделил работы  Елены Бродской, Василиссы Орловой, Юлии Тележкиной, Светланы Цванг, Полины Щекиной,.  Уверен что в ближайшем будущем читателям откроются имена учеников ГБОУ СОШ№ 492 Михаила Биченова, Лады Косаговской,  Светланы Казаковой, Юлии Ловицкой, Юлии Янгляевой. Главное, что они чувствуют, важно, кем они себя ощущают. В этом году мои ученики Степан Калиничев и Илья Сергеев поступили в МГУ, Георгий Перекрест стал студентом МГИМО, а  Сергей Епифановский  МИИТа теперь мы поддерживаем дружеские отношение, но глядя на этих ребят, я уверен в национальной незыблемости идеи русского традиционализма. Я верую, что молодёжь с подлинной русской ментальностью в перспективе станет оплотом современного общества, с его многовековой и архаичной культурой, могущественным русским духом, стоической православной верой, нерушимыми брачными узами. А так те же мальчишки, такие же громили тевтонцев на Ладоге, гнали французов до Парижа, пленили Шамиля, отстояли Москву, и брали Берлин. Главное что в них есть мужская суть, та по которой Создатель сотворил Адама и наделил его пожизненным первенством среди всякой твари. В общении как перед Богом мы равны, а так они те же русские люди, любят футбол, выпивают, неустанно говорят о будущем государства, читают наизусть Державина, Есенина, Гумилёва, Симонова, перечитывают Богомолова, открывают для себя Шаламова и Солженицына, не устают читать историю России, в том числе (этим я горжусь!) и авторства моего дяди Александра Сергеевича Орлова. Вообще-то я счастливый учитель и ощущаю это почти каждый день, собираясь на работу.